No, I stopped taking my meds because I like crazy me better.
о главном пока не могу писать, потому что до сих пор не верю. трогала его ледяные руки, целовала холодное лицо — и все равно в голове не укладывается, потому что ну не может так быть, совершенно не может. как писать о том, во что не веришь?
когда я смогу преодолеть эту боль, я обязательно напишу здесь много-много — чтобы все знали об этом совершенно восхитительном и самом потрясающем, что я знаю, человеке.
а сейчас немного отстранено.
осознание того, что твое поколение выросло, приходит тогда, когда ты будешь плакать — а вокруг твои так называемые друзья-приятели, одногруппники, будут отворачиваться и молчать. мне что, мне так, конечно, только легче, когда не лезет никто — но ведь раньше оно как-то по-другому было. каждый подойдет, а вот у меня яблоко, возьми, только не плачь, ну что случилось, не надо плакать. интересуются о причине у тебя за спиной и шепотом.
это не плохо и не хорошо. просто все стали взрослыми.
а на людях я больше никогда-никогда плакать не буду, мне этого раза хватило.
и еще: больше я никогда не буду ныть и серьезно жаловаться на что-то, что можно исправить. или на то, о чем через неделю или даже год уже не вспомнишь. после случившегося все проблемы кажутся настолько мелочными и глупыми, а ведь раньше были невероятно серьезными.
все время вспоминаю свою старую знакомую, которая из-за того, что ей что-то не так сказали, могла реветь весь день — не стесняясь, прилюдно и очень долго. плакала намного больше и дольше, чем мы с мамой и бабушкой наплакали за все это время.
не знаю, без фейспалма об этом вспомнить не смогу. дай бог вам никогда не знать поистине страшного горя, люди, раздувающие из мухи слона, и любящие "пострадать" публично. самое ужасное, что только может быть — так себя вести.
когда я смогу преодолеть эту боль, я обязательно напишу здесь много-много — чтобы все знали об этом совершенно восхитительном и самом потрясающем, что я знаю, человеке.
а сейчас немного отстранено.
осознание того, что твое поколение выросло, приходит тогда, когда ты будешь плакать — а вокруг твои так называемые друзья-приятели, одногруппники, будут отворачиваться и молчать. мне что, мне так, конечно, только легче, когда не лезет никто — но ведь раньше оно как-то по-другому было. каждый подойдет, а вот у меня яблоко, возьми, только не плачь, ну что случилось, не надо плакать. интересуются о причине у тебя за спиной и шепотом.
это не плохо и не хорошо. просто все стали взрослыми.
а на людях я больше никогда-никогда плакать не буду, мне этого раза хватило.
и еще: больше я никогда не буду ныть и серьезно жаловаться на что-то, что можно исправить. или на то, о чем через неделю или даже год уже не вспомнишь. после случившегося все проблемы кажутся настолько мелочными и глупыми, а ведь раньше были невероятно серьезными.
все время вспоминаю свою старую знакомую, которая из-за того, что ей что-то не так сказали, могла реветь весь день — не стесняясь, прилюдно и очень долго. плакала намного больше и дольше, чем мы с мамой и бабушкой наплакали за все это время.
не знаю, без фейспалма об этом вспомнить не смогу. дай бог вам никогда не знать поистине страшного горя, люди, раздувающие из мухи слона, и любящие "пострадать" публично. самое ужасное, что только может быть — так себя вести.