пасифик рим все еще танцует буги вуги на моем разбитом сердце

воскресенье, 19 января 2014

19:20

пасифик рим все еще танцует буги вуги на моем разбитом сердце

ешь свои блины, ярило

No, I stopped taking my meds because I like crazy me better.

добровчер, дамы и господа! с вами снова фендом_который_никогда_не_отпустит ♥

вапервых, запоздалое, но!

я уже перерос тот момент, когда я отмечал дни рождения всех мне знакомых персонажей
но я не могу молчать про такой день моего любимого героя из любимого фильма ♥
доктор гейсзлер, вы обязательно отмените апокалипсис, станете рокзвездой и выйдете замуж за доктора готтлиба

и еще. ЧУДЕСНАЯ ПРЕКРАСНАЯ

Windwave ОТРАДА МОЕГО СЕРДЦА ПРИСЛАЛА МНЕ ШИКАРНЫЙ ДРАББЛИЧЕК ПО САЕНСБРОС
помню, когда я только пришел в фендом, меня сквикали все фанфики про саенсброс, потому что это было НЕ ТО. а потом я просто влюбился в работы этого автора. мог л я когда-нибудь мечтать, что она будет мне присылать в умыл такое чудо ♥

Это почти как математика
Это почти как математика. Изящество вычисление, строгость геометрических формул. Гауссова кривизна. Теории алгоритмов.
И все это - в шероховатой бумаге, послушно складывающейся под пальцами. Складки, изгибы, перегибы.
Скажи кому-нибудь доктор Германн Готтлиб, что он любит оригами, то ему, наверное, не поверили бы, не в силах связать сухого и строгого на язык немца с легкость и изяществом бумажных фигурок.
Но ему и не нужно было никому об этом рассказывать; ему нравилась собственная маленькая тайна, и то, что он мог остаться с бумагой один на один, погрузиться в молчаливый и медленный процесс... чтобы потом осторожно положить свое творение на ладонь и смотреть на то, что он создал сам.
Это было почти, как математика, только облаченное в материальную форму.
После того, как остатки научного отдела перебросили в гонконгский Шаттердом, у Германна не осталось времени на оригами - не до того было во всей этой лихорадке исследований и попыток понять, как остановить мир от падения в бездну.
Аккуратные листы бумаги лежала среди других документов, блокнотов, черновиков и россыпи еще каких-то ненужных листов, и Готтлиб не вспоминал о них, пока однажды, вернувшись в лабораторию - их лабораторию - не застал Ньюта сидящим на его - его! - стуле, за его столом.
Гейзлер его не заметил. Сосредоточенно сощурившись, он осторожно сгибал и вёл пальцами по бумаге, сопел и нетерпеливо дергал круглым носком ботинка.
Но Готтлиб видел - у него не выходит. Он стоял на пороге лаборатории, молча, не зная, что делать, и собственная растерянность казалась чем-то странным.
- Ты... - начал он, после того, как отчаявшийся Ньютон громко выругался, - неправильно это делаешь. Не так сгибаешь.
Тот вскинул голову, сверкнул глазами из-под линз очков. И вместо ожидаемой Готтлибом болтовни коротко спросил, пряча в уголках губ улыбку.
- Поможешь?
Оригами было его тайной, и никто не мог знать про листы цветной бумаги - той самой бумаги, что лежала на коленях Ньютона; но между теми, кто побывал в дрифте, порой не остаётся тайн.
И у Германна не получалось разозлиться, хотя он, пожалуй, хотел.
Немного.
Может быть.
Но вместо этого он сделал неровный шаг вперед, потом еще один и еще, постукивая тростью по полу, а когда остановился рядом с Ньютоном, настороженным, словно уличный кот, то еще несколько секунд молчал. И наконец проговорил:
- Ты загибаешь под неправильным углом. Давай... я покажу.

мой потрясающий фендом, который и правда никогда не отпустит

@темы: Истекание слюнями и кровью из носа, пасифик рим разрушил мою жизнь, ура

URL